Записки морфа - Страница 63

— Какое?

— Что приложишь все силы, чтобы ни один ребёнок не попал в сиротский приют.

— Постараюсь. Почему? — отец не мог подобрать слов, тут в его глазах появилось понимание, на скулах выступили желваки. Я ощущал себя подонком и сволочью, минуту назад принуждая его забыть о сыне, а тут заставил вспоминать и заново переживать не самые приятные моменты жизни. — Вы…

— Николай Иванович! — стоявший возле машины водитель, который вышел, чтобы разговор не потерял приватности, открыл дверь, протягивая отцу комм. — Вас, — сказал он, стрельнув взглядом вверх.

Папа махнул рукой и мы вымелись из салона, тихонько прикрыв двери.

— Продолжим через неделю! Борис! Поехали! — отключив комм, сказал отец. — Пока, гвардия.

*****

Обдав нас вонючим выхлопом, отцовская машина сорвалась с места, быстро скрывшись за поворотом. Некоторое время мы с сестрой, словно первоклашки взявшись за руки, потерянными столбиками стояли на месте. Замершие статуи молодых людей переваривали неоднозначный разговор, строя мысленные предположения о причинах его быстрого окончания.

— Ермолов, — Саша проснулась первой, — папе звонил САМ!

— Думаю, ты права, — согласился я. — А теперь, девочка моя, расскажи, что вы наплели маме? Или, наоборот, забыли рассказать, для чего просили меня не распространяться?

Сашка замялась, нервно чиркнув ножкой по свежевыпавшему снежку и предприняв попытку вырвать ладонь из моей руки, но я мягко пресёк её поползновения.

— Ну-ну, колись, сестра милосердия.

— Ну-у, мы не сказали ей про руку и забор…, - сестра смахнула с правого глаза предательскую слезу и отвернулась, — я тогда еле до конца смены дотерпела, ты не представляешь, как матерится твой Смольский…. Представь, что было бы с мамой, она и так натерпелась во время эвакуации детских домов и зимних лагерей.

— Не понял, ты была в больнице? — опешил я, пропустив мимо ушей сестрёнкины оправдания. — В моей палате?

— Была, — не стала отпираться Саша, — я обещала эту богадельню по камушку разнести, если меня не пропустят к тебе. Охрана, конечно, встала грудью на защиту неприступных рубежей, но я позвонила папе. Не помню, чего ему наговорила, но вопрос решился в пару минут. Лучше бы я не напрашивалась. Некоторые трупы лучше выглядели, чем ты, братец. Весь в трубках и датчиках, синюшный как ободранная курица. И ЭТО поминутно дёргается и плюётся кровью…, вместо руки культяпка…

— Умеешь ты огорошить, — я обнял Сашку за плечи. — Как ты узнала?

— Рядом с госпиталем заметили стаю йома, — Саша, покопавшись в сумочке, достала платочек и, отвернувшись, высморкалась. После чего продолжила. — Демонов отогнали десантники, у них по периметру два десятка БМПэшек постоянно дежурило, потом по лесопарку отбомбились авиаторы. Вроде всё стихло, а через полтора часа к госпиталю подъехали охотники. В пригороде засекли ещё двух тварей.

— Так, — я вспомнил резкий манёвр вертолётчиков, развернувших винтокрылые машины курсом на южный микрорайон. Вот куда ушла авиа поддержка. — Это не объясняет, откуда тебе стало известно о моём ранении.

— Не перебивай, охотники разобрались с тварями, но трое из них получили ранения. Так как мы были ближе всего, то для оказания первой помощи их привезли к нам. Среди раненых была твоя зазноба и крепенький парнишка с блохастой кличкой.

— Боха…

— Без разницы. Я делала ему перевязку, когда услыхала разговор ждавших их экзоскелетников, что…, - Сашка сглотнула. — Что везунчик Бер отпрыгался, что тебя…, что ты погиб у театра и что Багира чуть Богу душу не отдала. Если бы не блохастый, то и девчонку бы схоронили.

Сашка уткнулась лбом в моё плечо:

— Один из них ляпнул, что дура-охотница с голой задницей набросилась на демона, чтобы отомстить за хахаля, правда ему тут же, свои же ребята начистили рыло, — сестра чуть-чуть помолчала. — Твою пантеру обихаживала Шварцкопф…. Охотникам стало интересно, с чего это две медсестры чуть ли не в истерике забились. Слово за слово, так и познакомились. Тут позвонил папа и сказал, что ты живой, но не слишком отличаешься от мёртвого. Как только закончилась смена, я рванула в больницу, естественно со Шварцкопф в виде поддержки, её, правда, к тебе не пустили, но это к лучшему…

— Спасибо…, - хрипло промямлил я.

Что я ещё мог сказать, всё слова тугим комком застряли в горле. Сашка тихо плакала на моём плече, заново переживая ужас прошлых дней, я же прижал сестру к себе, поглаживая рукой вздрагивающую спину.

— Ну, хватит уже, совсем ты расклеилась, — голосом мамы сказал я, — решила всех парней распугать красными глазами?

— Дурак! — Саша стукнула меня в грудь острым кулачком. Я картинно охнул, завалившись в сугроб. — Клоун! — добавила она, беря из моих рук протянутый ей чистый носовой платок. — Всю тушь из-за тебя размазала…

— Спасибо тебе, белобрыска! — улыбнулся я, запуская в сестру снежком.

— Вставай, — Санька ловко уклонилась от встречи с белым снарядом, — задницу отморозишь, геморрой обледенеет! — Улыбнулась она.

Другое дело, ненавижу, когда кто-то причиняет Саше боль, тем более, когда этот кто-то — я.

— Хочешь конфетку? — спросила сестра.

— Давай!

В мои руки прилетела барбариска. Развернув фантик, я обнаружил две старых монетки по пятьдесят копеек, приклеенных к сладости.

— Наслаждайся. Пошли в общагу, герой. Я прибралась в твоей комнате, цени, на какие жертвы пришлось пойти!

— Вижу, не переломилась.

— Ну, ты и гад! — от внешне лёгкого подзатыльника из глаз брызнули звёздочки. Что-то рука у Шурки потяжелела или пошёл скачкообразный неконтролируемый рост физической силы? Вполне может быть.